Спорный рост

Росстат в среду опубликовал ежемесячный доклад о социально-экономическом положении России за последний месяц, благодаря которому теперь можно судить, что означает жить на нижней точке спада в экономике — именно в этом состоянии, по мнению министра экономики Алексея Улюкаева, сейчас находится Россия.

Согласно оперативным данным Росстата, которые позднее могут быть скорректированы, причем в некоторых случаях значительно, средняя реальная зарплата россиян, которая в номинальном выражении составляет 34 тысячи рублей, в июле упала на 4,8% к предыдущему месяцу и на 9,2% — к июлю 2014 года. Реальные располагаемые доходы населения в июле снизились на 2% по сравнению с аналогичным периодом 2014 года, а за семь месяцев 2015 года в годовом выражении — на 2,9%.

При этом уровень безработицы продолжил снижаться. В июле работы не имели 5,3% от экономически активного населения, против 5,4% в июне, 5,6% в мае и 5,8% в апреле. В абсолютном выражении это около 4 млн человек. При этом официально зарегистрированы в качестве безработных только миллион россиян, а пособие получают 800 тысяч человек. Впрочем, снижение безработицы летом происходит почти всегда за счет привлечения людей к сезонным работам в туризме и сельском хозяйстве.

Одновременно 19 августа Банк России представил доклад, который содержит оценки снижения потенциального ВВП России в результате нефтяного шока 2014 года и санкций на финансовых рынках. Главный вывод совместной работы экономистов ЦБ и МВФ состоит в том, что влияние «вынужденного делевереджинга», закрытия финансовых рынков для компаний, преувеличивается. Основные потери экономики наносит именно снижение вдвое цен на нефть, именно этот фактор приводит к снижению потенциального ВВП в последующие за шоком два года на 4,2-4,8%%. Минимальное значение снижения за первый год после шока оценивается в 1,1%, при этом динамика фактического ВВП не обязана совпадать с динамикой потенциального ВВП и «может быть иной за счет других факторов».

«Коммерсантъ» отмечает, что Совет директоров ЦБ с 2014 года активно использует расчеты отклонения реального ВВП от потенциального для обоснования изменения ставки, но оценки самого потенциального ВВП исходят в основном из предыдущих трендов — вышедшая в среду научная работа должна, судя по всему, дать более верные ориентиры для работы руководства Банка России.

В статье, которая использует модель, основанную на работах одного из основателей Чикагской школы Арнольда Харбергера и Карлоса Вея из Университета Джона Хопкинса, впервые исследуется влияние на потенциал ВВП закрытия внешних финансовых рынков для российских экономических агентов с применением, в том числе, и ранее не доступной для широкой публики статистики.

В идеальной экспортно-ориентированной экономике, в которой занято все экономически активное население, а курс национальной валюты находится в свободном плавании, даже снижение цен на основной экспортной товар вдвое не должно привести к спаду ВВП. Более того, перемещение труда и капитала из направленных на внутренний спрос секторов экономики в производящие экспортные товары отрасли должно обеспечить сохранение прежнего роста.

В реальности, естественно, все намного сложнее: закрытие старых и открытие новых рабочих мест имеет свою стоимость, барьеры для перемещения труда и капитала между секторами экономики добавляет свои проблемы, в результате чего сокращение ВВП неизбежно. Авторы исследования как раз и описывают краткосрочные последствия снижения цен на нефть именно для российской экономики.

Интересно, что финансовые санкции по сравнению с падением цен на нефть оказываются не так страшны: они дают только спад ВВП на 0,5% в первый год и на 0,6% во последующий. При этом авторы исследований исходят из самого жесткого допущения, которое предполагает полный запрет на доступ к внешнему финансовому рынку, что приведет к обнулению внешнего частного долга к 2019 году.

В целом же потенциальный ВВП в рамках используемой в исследовании модели теряет от 4,2 до 4,8%, из них в первый год — от 1,1 до 3,7%. В 2017 году, согласно исследованию, возможен уже возврат к прежнему тренду роста ВВП на 1,5% в год.

Спад ВВП на большие значения, естественно, возможен, но будет вызван уже другими факторами. Причем это не только и не столько неоптимальная денежно-кредитная политика ЦБ, но и повышение административной нагрузки на бизнес, барьеры для входа на рынок и даже и негативные ожидания инвесторов.

Действительно, пока непонятно, сможет ли российская экономика найти равновесие к концу 2015 года, или снижение продолжится и в будущем. Правительство, очевидно, будет стараться бороться с сокращением реальных располагаемых доходов у зависимых от бюджета категорий населения в предвыборный период, но непонятно, смогут ли втянуться в эту гонку частные работодатели и повлечет ли за собой снижение доходов население продолжение спада инвестиций.

Чиновники, как им и положено, выражают умеренный оптимизм. Вице-премьер Аркадий Дворкович в среду дал интервью каналу «Россия 24», в котором заявил, что ожидает стабилизации или незначительного экономического роста в 2016 году.

«Да, у нас будет в этом году спад экономики, есть разные оценки — от 2,5 до 4%. В следующем году, думаю, что мы сможем стабилизироваться, а может и чуть-чуть вырасти», — заявил вице-премьер. По ощущениям Дворковича, в ближайшее время в России постепенно начнется восстановление инвестиционного процесса.

А вот главный экономист ВЭБа, бывший замглавы Минэкономразвития Андрей Клепач в интервью РБК сравнил текущий кризис с тем, что произошло с российской экономикой в 1998 году. Он обратил внимание на то, что сокращение потребительского спроса в этом году оказалось серьезнее, чем в кризисы 1998 и 2009 годов. Он уверен, что нынешний спад в экономике связан с падением спроса, в первую очередь, розничной торговли.

«Это очень большой шок. Он тяжелее, чем то, с чем мы сталкивались и в 1998 году, и в 2009 году. Причем если в 2009 году у нас доходы населения не сокращались в реальном выражении, то сейчас идет падение в реальном выражении и заработной платы, и доходов населения в целом. Уменьшился потребительский кредит», — сказал Клепач.

Впрочем, и у Клепача прогноз достаточно оптимистичный: падение может ограничиться одним годом, а со следующего начнется восстановление. «Это серьезная встряска для всего потребительского сектора... На следующий год... потребительский спрос начнет восстанавливаться», — сказал он. По мнению зампреда ВЭБа, восстановление спроса будет идти быстрее, чем «то, что связано с инвестиционной сферой», но такого роста, как в 2000-е, уже не будет. В ближайшие годы потребительский спрос и доходы населения будут расти на 2–3% в год, предсказал он.

Помощник президента, бывший министр экономики Андрей Белоусов также не исключает роста в 2016 году. «Сейчас, если мы не поменяем структуру (экономики), мы выходим в рост 1-2% в 2016 году», — заявил он на этой неделе журналистам.

«У нас есть условия для того, чтобы стабилизировать ситуацию в третьем квартале и начать расти, восстановление не будет фронтальным, оно будет очень разным в разных секторах, наибольшее опасение сейчас вызывает жилищное строительство, автомобильная отрасль и железнодорожное машиностроение», — считает Белоусов. При этом он прогнозирует стабилизацию потребления, то есть прекращение спада розничном товарообороте. Однако на инвестиции в России Белоусов смотрит «с меньшим оптимизмом».

Polit.ru